Таинство Крещения Таинство Миропомазания Таинство Покаяния Таинство Причащения Таинство Елеосвещения Таинство Брака Таинство Священства

Новости

04 апреля 2013
«…Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми!»

2013-04-04

Что такое праздность? Хороша она или плоха? Где заканчивается праздность и начинается лень? Над молитвой прп. Ефрема Сирина продолжает размышлять протоиерей Игорь Прекуп.

К своему Господу, к Подателю жизни и ее Владыке душа взывает, прося оградить ее от всего, что норовит подменить ее сущность, стать ее содержанием, лезет внутрь, пускает в ней корни и мертвит ее, выкачивая все соки.

Говоря о духе в данном контексте, мы имеем в виду внутреннее состояние, настрой, некий принцип, определяющий жизнь человека, его волевые устремления или, наоборот, его пассивность, безволие. И добродетель, и порок можно рассматривать как в плане конкретных проявлений, закономерно влекущих соответствующие изменения личности, так и в сущностном аспекте.

У добродетели как таковой есть некая сущностная основа, утверждающаяся в душе по мере того, как человек старается ее воплощать. Дух добродетели — это устойчивое состояние человеческой души, выражающееся в стремлении познавать, что есть благо, и жить в соответствии с этим знанием. Как присущий духу человеческому, который, по свт. Феофану Затворнику, есть «высшая сторона человеческой жизни, сила, влекущая его от видимого к невидимому, от временного к вечному, от твари к Творцу, характеризующая человека и отличающая его от всех других живых тварей наземных», дух добродетели во все времена побуждал человека искать Истину.

Поэтому в творениях Отцов и Учителей можно встретить советы изучать античную философию, проявляя мудрую избирательность: «Все почти сколько-нибудь заслуживающие внимание по мудрости, каждый по мере сил, в сочинениях своих более или менее распространялись в похвалу добродетели; им должно верить, и надобно стараться в самой жизни выразить их учения», — обращается свт. Василий Великий к юношам.

С точностью до наоборот, дух порока — это устойчивое состояние души, выражающееся в уклонении от путей добродетели и в искажении самого представления о ней, в склонности не только уступать порочности в себе, но и размывать сами представления о добре и зле. Это грех как таковой, возведенный в принцип жизни.

То же самое можно сказать и о духах отдельных добродетелей и пороков: каждая добродетель и порок формируют соответствующее состояние души — дух той или иной добродетели, того или иного порока. Как говорит свт. Иннокентий Херсонский, «каждая добродетель, коль скоро утвердится в человеке, и каждый порок, коль скоро овладевает им, образуют из себя самих свой дух, по виду своему. Этот дух добродетели сильнее и светоноснее, нежели сама добродетель; этот дух порока мрачнее и злее, нежели самый порок. <…> Борьба с духом порока гораздо труднее, нежели с самим пороком. Порок можно тотчас оставить, но дух порока не скоро оставит тебя: надобно долго сражаться, долго подвизаться и терпеть, чтобы освободиться от него».

Однако есть и другой аспект. Все эти внутренние состояния, производимые добродетелями или пороками, и, в свою очередь, определяющие видение различных ситуаций, их оценивание, и располагающие к соответствующим действиям — это не просто состояния психики или черты характера, особенности мировоззрения и т. д. Эти состояния образуются под влиянием духов, скажем так, «специализирующихся» на формировании в людях конкретных добродетелей (Ангелы) или пороков (бесы). Говоря о духе как состоянии, мы не должны забывать о духе, который нам в душу соответствующее состояние «вдыхает», всеивает в нее, удобряет и взращивает.

«Уклонися от зла и сотвори благо» (Пс. 36; 27), — увещевает Псалмопевец. Тут очень важно не увлечься «уклонением» как некой самоцелью, откладывая доброделание «на потом, когда со злом окончательно разберусь». Хоть о творении добра сказано во вторую очередь, но последовательность тут не временная. Стремление к благу, причем стремление целенаправленное, ради познания, что и почему есть благо, что (вернее, Кто) есть высшее, изначальное Благо — это стремление должно предшествовать уклонению от зла уже хотя бы потому, что, не зная добра, не определишь зла.

Если исходить из Аристотелевского положения, что добродетель — это середина между двумя противоположными пороками, то, не ориентируясь на пути добродетели, мы, отталкиваясь от одного зла, рискуем впасть в его противоположность: желая уклониться от праздности, становимся «трудоголиками»; думая преодолеть уныние, не знаем меры в развлечениях и преуспеваем в мастерстве уходить от решения своих внутренних проблем; пытаясь бороться со своим любоначалием, душим в себе всякую инициативность, волю, твердость, мужество, и становимся куском непонятно чего, плывущим по течению; решая избавиться от празднословия, замыкаемся в себе и вольно или невольно отталкиваем не только любителей потрепать языком, но и тех, кто к нам в простоте сердца тянутся всей душой.

Разумеется, мало только знать путь добродетели, его признаки, надо понимать и в чем состоит тот или иной порок. Иначе рискуем или отсечь то, что злом не является, или вместе со злом отшвырнуть от себя нечто доброе, ценное, без чего мы становимся ущербными, и весь наш дальнейший путь добродетели становится тогда неблагонадежным, да и сама добродетель оказывается, как минимум, с червоточинкой.

Достойно внимания, что прп. Ефрем объединяет несколько страстей воедино. Понятно, что у каждой из них — свой дух (в обоих вышеупомянутых смыслах), но у этого множества есть некая общая основа, общее «связующее вещество», единый дух, несмотря на их кажущуюся несовместимость. Ну, казалось бы, что общего между унынием и любоначалием? Вопрос отнюдь не риторический. Но сначала о праздности.

Было бы примитивно сводить праздность к лени. Вообще, праздность — это состояние незанятости, это не добро и не зло. В данном случае имеется в виду именно страстное празднолюбие, которое отнюдь не сводится к ничегонеделанию, которое — лишь «верхняя часть айсберга». Все намного серьезней.



Чтобы понять сущность того или иного порока, надо прежде разобраться, на какой добродетели он паразитирует (как известно из святоотеческого наследия, зло не самобытно, и существует оно лишь как недостаток, оскудение, извращение добра).

Сама по себе праздность (если отталкиваться от русской этимологии) — это не плохое состояние. Вопрос, ради чего? Ведь, по-славянски, праздность — это необремененность, незанятость, свобода. Для такого понимания праздности подходит греческое слово σχολάζων <схолазон> от σχολή <схоли> — досуг, отсюда σχολαστής <схоластис> — лентяй, не желающий работать (не путать со средневековыми схоластиками, как бы это ни казалось обоснованным!).

Не случайно торжества, ради которых человек освобождается от обязанностей, исполняемых с целью заработать себе на пропитание или обустройство земного благополучия, называются «праздниками» (благотворительный, бескорыстный труд, помощь ближним в праздничный день — это не только не грех, но самое что ни на есть богоугодное дело).

Досуг вменяется в священную обязанность, он заповедуется уже в Ветхом Завете (суббота — день покоя), но это досуг не просто как элемент здорового образа жизни или социальной стабильности (чтобы семья не развалилась, должно быть время, когда ее члены и захотят, а не смогут разбежаться по работам да халтурам). Досуг, вменяемый в священную обязанность — это время, посвященное Богу, но не как произвольный дар, потому что это — Его время, оно Ему принадлежит.

Мы не можем подарить Ему то, что уже освящено, т. е. взято Им в Свой удел: мы это используем или в соответствии, или вопреки воле Владыки, но в последнем случае мы распоряжаемся Божиим достоянием, присваиваем себе святыню, точнее, крадем ее, иными словами, святотатствуем… Это Его время, и мы можем распоряжаться им лишь так, как Ему угодно.

А Ему угодно, чтобы мы в этот день отвлеклись от преходящего, от всего, что значимо лишь на время земной жизни, и сосредоточились на том, что значимо в вечности. Заповедь богоугодной праздности освобождает человека из водоворота суеты мира сего для того, чтобы он хотя бы один из семи дней, не считая особых праздников, посвящал бы тому, ради чего, собственно, пришел в этот мир — приготовлению к вечной жизни, а потому… «всякое ныне житейское отложим попечение». Вот смысл праздности душеполезной, освященного досуга.

Иное дело — праздность как опустошенность, когда незанятость — это не свобода как возможность приобщения к высшим ценностям, а пассивная безалаберная распахнутость для всего, что не стучится, прежде чем войти, для всего, что льстит самолюбию, дает повод воображать о себе, для всего, что не требует труда, постоянства, глубины, самоотверженности, искренней готовности к отвержению всего чуждого Истине — иными словами, это состояние по духу противоположное, враждебное «перемене ума»: покаянию.

Слово αργός <аргос> (пустой, бессмысленный), которое употреблено прп. Ефремом, именно такую праздность и подразумевает. Дух праздности — это такое устроение человека, при котором он страшно тяготится чем-либо наполненным высоким смыслом, потому что «положение обязывает»; любыми обязанностями именно потому, что это «надо»; любым долгом, потому что это связывает, ограничивает возможности выбора (т. е. выбрать-то можно, только, кто ты после этого, если существует нечто «должное», а ты выбираешь иное?).

Дух праздности может побуждать, подстегивать к активности, даже предприимчивости (впрочем, скорее, к авантюризму) но… только по настроению, в качестве развлечения. А настроение прошло — и привет, все свободны, а я — на диван (в кабак, по гостям тусить, курить траву, в запой — это уж кому что)!

Лень в праздности — вторична. И лень лени — рознь. Когда-то было принято порицать Обломова. Нынче же принято считать, что «обломовщина» — явление весьма неоднозначное. Ее корень — чувство пустоты и бессмысленности жизни. Отсюда нежелание позволять себя втягивать в нечто заведомо пустое, суетное, мертвое и мертвящее по сути, а потому-то и натягивающее личину жизнеутверждающей общественно-полезной деятельности. И вот, человек так своеобразно борется за свою внутреннюю свободу, не позволяя себя поработить этому всеобщему самообману, как бы говоря: «Мой диван — моя крепость (убежище, схрон, страна внутренней эмиграции — как угодно)!».

Однако сама по себе хорошая, здравая чуткость в отношении житейских реалий оборачивается во зло, когда вывод о бессмысленности суеты переносится на саму жизнь, на Божий дар. Осознание суетности «ярмарки тщеславия» должно служить поворотным пунктом для переоценки ценностей, переосмысления своей жизни и деятельного предания ее своему Промыслителю с целью дальнейшего соработничества с Ним, но в том-то и погибельная роль духа праздности, что он не дает упраздниться, освободиться от суеты, канализируя всю энергию человека на борьбу за мнимую, иллюзорную «свободу от».

Праздность органически связана с унынием. Они, можно сказать, единодушны (вот мы и упоминаем в молитве о едином духе праздности, уныния и пр.). Это, своего рода, взаимно сообщающиеся сосуды. О чем, Бог даст, продолжим в следующий раз.

Источник: http://www.pravmir.ru/dux-prazdnosti-unyniya-lyubonachaliya-i-prazdnosloviya-ne-dazhd-mi/


04 апреля 2013
Если вы такие звери, не жалуйтесь на джунгли

2013-04-04

Источник: "Радонеж"
На днях журналистка “Комсомольской Правды” Ульяна Скойбеда высказалась за то, чтобы не выхаживать младенцев, родившихся недоношенными — мол, все равно из них потом в 90% случаев вырастут несчастные инвалиды, которые будут в тягость себе и обществу, на содержание которых будут затрачены огромные деньги. А освободившиеся ресурсы можно употребить на помощь другим, более перспективным детям. Заголовок статьи достаточно красноречив — “Убить или растить инвалида”.

Вскоре ее уличили в медицинской неточности — во многих случаев из недоношенных младенцев, если их удается спасти, вырастают как раз здоровые дети — но дело не в этом. Дело в том, что в популярной газете можно высказывать идею, что недоношенных младенцев можно выбрасывать в тазик — и это печатают, и газета не вылетает в трубу.



Мы не раз и не два слышали подобную апологию жестокости — к больным детям, к старикам, к бездомным, к раковым больным, которые-де отнимают “деньги налогоплательщиков” у людей благополучных и здоровых, и должны поскорее сдохнуть, чтобы не отнимать. Идею убивать больных детей уже выдвигал известный атеистический публицист Александр Никонов, и тогда она вызвала скандал, от Никонова отмежевались даже многие сотоварищи-атеисты. Некоторое время назад один депутат предлагал отказаться от государственного финансирования лечения наиболее тяжелых раковых больных — правда, он потом извинился, так что не будем приводить его фамилию. Но идея сэкономить на слабых возникает вновь и вновь — и, похоже, вызывает все меньше и меньше протестов.

Особенно печально, что Скойбеда берется поминать Церковь: “В первый раз в жизни я поняла, почему православная церковь выступает против некоторых достижений научного прогресса. Они заводят в моральный тупик, все выходы из которого неправильные”.

Это неправда. Церковь не выступает против достижений науки, особенно когда они помогают облегчать человеческие страдания и спасать жизни. Церковь выступает против неэтичного использования этих достижений. А отношение Церкви к убиению детей — как внутри материнской утробы, так и вне ее, всегда было совершенно ясным. Как говорится в одном из древнейших памятников христианской письменности, Дидахе (“Учении Двенадцати Апостолов”, “не умерщвляй дитяти в зародыше и рожденного не убивай”. В языческом мире аборты и инфантицид были очень распространены; христиане (а до них — иудеи) резко отличались отличались своим отношением к детоубийству. В христианской цивилизации стало само собой разумеющимся, что детей убивать нельзя. Этот запрет какое-то время держался по инерции в обществах, утративших веру — но сначала пришли аборты, сейчас мы наблюдаем (и у нас, и на Западе) все более смелеющие голоса в защиту “постнатальных абортов” — убийства уже рожденных детей.

В самом деле, у христиан был ответ на вопрос “почему нельзя убивать детей?” — потому что это гнусное преступление перед Богом, наглое попрание его заповеди “не убий”, грех, ведущий к вечному проклятию. Но для людей прогрессивных это все — отжившие предрассудки. Они не позволят каким-то древним книгам указывать им, как жить. Им все эти древние табу ни к чему.

Но у людей, мыслящих прогрессивно, есть еще одна беда. Они совершенно не умеют считать до двух, связывать самые очевидные причины и следствия. Потом те же люди будут возмущаться тем, что они живут в аморальном обществе, где кругом грубость и воровство, и горько жаловаться на жестокость и черствость, с которыми им приходится сталкиваться. Смело отменять архаичные табу, а потом кричать “а меня-то за что?”.

В самом деле, если можно выбросить в тазик недоношенного младенца, то почему нельзя выбросить в тот же тазик колумнистку популярной газеты, депутата госдумы или смелого атеистического активиста? За что? Ну, так младенца-то точно не за что, если человеческую жизнь можно выбросить в тазик, то почему не Вашу?

Почему кто бы то ни было должен уважать Вашу жизнь, и, тем более, Ваши права? С чего Вы взяли, что у Вас вообще есть права? Права есть у всех людей? Тогда и у недоношенного младенца. У него нет права на жизнь? Тогда с чего это Вы вообразили, что оно есть у Вас? С какой стати кто-то еще должен уважать Вашу жизнь — или, тем более, Ваши права и интересы, если Вы сами считаете возможным отменить права вот этого беспомощного человеческого существа?

Либо Вы претендуете за защиту заповеди “не убий” — но тогда Вы обязаны признавать абсолютное табу на лишение жизни любого невинного человеческого существа, младенца особенно. Либо не претендуете — но тогда тот, кто первый выхватит ствол, тот и переживет другого. На какое-то время. Бессмысленно вести себя как звери — и открыто проповедовать зверство — а потом жаловаться на то, что Вы оказались в джунглях. Вы не заслуживаете ничего лучшего.


04 апреля 2013
Серный огонь

Бывают некоторые люди, события, или места, через которые просвечивает рай; таких людей называют святыми; места у нас тоже называют святыми, а на Западе, в кельтской традиции, тонкими, как бы просвечивающими. Но бывают тонкие события, места, и, увы, люди, в обратном смысле — через них просвечивает ад. В нашей жизни бывают напоминания — рай реален, если мы будем крепко держаться Господа, мы войдем в него. Бывают предостережения — ад тоже реален, в нем можно водвориться навсегда.


Несколько лет назад азербайджанский офицер, Рамиль Сафаров, будучи в Венгрии на курсах английского языка по линии НАТО, зарубил топором спящего армянского коллегу. Как он сказал потом, его огорчало, что он до сих пор “не убил ни одного армянина”. Фотографии запечатлели его наглую, презрительную улыбку. Венгерский суд, учитывая, что подсудимый не высказал ни малейшего раскаяния в содеянном, дал ему пожизненный срок. Недавно венгры, согласно заключенным ими международным соглашениям, передали заключенного Азербайджану, чтобы он отбывал наказание на родине. На родине его немедленно помиловали, освободили и повысили в звании, хотя, надо отметить, ряд азербайджанских политиков и публицистов возражали против этого.

Эта мрачная история не про азербайджанцев или армян; говорить, что такая гордая и самоуверенная ненависть, которая творит зло с высокомерной похвальбой, особенность какой-то другой (не нашей!) этнической группы, значит обманывать самих себя. У нас много раз бывало то же самое. Это история про падший человеческий род. Про всех нас, и — про ад.

Писание свидетельствует о реальности ада; многим эти предостережения слова Божия кажутся невероятными, почти неприличными для Бога любви. Время от времени те или иные либеральные богословы восклицают на страницах популярных газет, что они не верят в ад — потому что Бог есть любовь. Бог действительно есть любовь — а Рамиль Сафаров действительно есть Рамиль Сафаров. Что будет с этой душой в вечности? Она останется такой же? Это и есть ад. Огонь геенны — это не что-то, налагаемое извне; это то, что горит у грешника внутри.

Этот человек глубоко переменится, сокрушится, возрыдает о своих преступлениях, будет искать прощения у Бога и людей? Если так, то он непременно спасется — но если он не захочет меняться, как не хочет сейчас? Что бесконечная любовь Божия может сделать с этой душой? Все, потребное для спасения, Бог дал — и Его желание спасти каждого простирается до того, что Он стал человеком и умер за наши грехи. Всякий, кто обратится ко Христу с покаянием и верой, будет прощен и принят, и Святой Дух будет с бесконечным терпением трудиться в его сердце, чтобы сделать его райским, а не адским существом. Но человек может не захотеть — он может презрительно отвергнуть милость Божию. Более того, мы видим, как люди именно это и делают.

Что произойдет в итоге? Душа, которая ненавидит и считает, что это правильно, не может войти в рай — потому что любое место, куда она войдет, будет адом. Свою геенну она принесет с собой, куда бы она не направилась. Суд Божий полагает предел, границу злу, и сама эта граница, хотя она является благом, воспринимается осужденными как еще одна мука. Как сказал классик, “нет горшей муки, чем хотеть отомстить и не мочь отомстить”.

Раньше некоторые люди воспринимали слова Писания с предельной буквальностью и полагали, что ад находится под землей. Они думали, что извержения вулканов — это прорыв адского огня на поверхность. В действительности все носит намного более пугающий характер — до ближайшего вулкана нам далеко, а вот среди языков адского пламени мы ходим постоянно. Мы постоянно рискуем, что наша одежда — хуже, наша душа — может подхватить этот огонь.

Ненависть только и ищет повода вползти в душу — и, конечно, находит себе самые разные оправдания. Более того, она часто пытается говорить со властью — как будто мы обязаны ненавидеть тех или иных людей. Врагов нашей нации, врагов нашей религии, жуликов и воров, которые сфальсифицировали выборы, наймитов госдепа, которые хотят по этому поводу расчленить Россию — да много кого.

Ненависть подает себя как обязательный признак лояльности по отношению к “своим”, человек, который не выражает ненависти, сразу воспринимается как отступник и предатель Великого Правого Дела. Но этот огонь — всегда адский. Он всегда пахнет только серой, и никогда — ладаном. Как говорил святой Иоанн Кронштадский,

“Злобы, как огня, бойся; ни из-за какого благовидного предлога, тем более из-за чего-либо тебе неприятного, не допускай до сердца: злоба всегда злоба, всегда исчадие диавольское”.

Мы все можем обрести спасение, если покаемся, уверуем, и возложим нашу надежду на Иисуса Христа, который умер за наши грехи и воскрес из мертвых. Но нам поистине есть от чего спасаться — ад, на который люди обрекают себя, увы, реален. Даже очевиден.

Источник: http://www.pravmir.ru/sernyj-ogon/


04 апреля 2013
Митрополит Варсонофий отметил высокие заслуги профессора Алексея Осипова перед Церковью

2013-04-04

4 апреля. ПРАВМИР. Управделами Московской патриархии митрополит Саранский и Мордовский Варсонофий поздравил профессора Московской духовной академии Алексея Осипова с 75-летием.

«Юбилейный год Вашей жизни предоставляет мне замечательный повод высказать Вам свою признательность и искренние благопожелания», — сказано в поздравительном обращении, размещенном на сайте Саранской епархии.

Он охарактеризовал жизнь профессора как беззаветное служение Церкви Христовой.

«На протяжении многих лет Вы с любовью преподаете в Московской духовной академии богословские науки, которые благодаря Вашему лекторскому таланту, эрудиции и глубоким знаниям, укорененным в Священном Писании и святоотеческом Предании, становятся живыми, интересными, соотнесенными с современной жизнью», — отмечается в сообщении.

Митрополит упомнил, что множество архиереев и клириков Русской Православной Церкви, духовенство и епископы других Поместных Православных Церквей были в числе студентов профессора.

«Мне посчастливилось быть в их числе», — отметил митрополит Варсонофий.

Иерарх также отметил миссионерскую работу профессора Осипова.

«Ваши книги, многочисленные лекции изданные значительными тиражами, привели и сейчас приводят немало людей ко Христу», — сказал он.

Источник: http://www.pravmir.ru/mitropolit-varsonofij-otmetil-vysokie-zaslugi-professora-alekseya-osipova-pered-cerkovyu/


03 апреля 2013
Сергей Худиев: О том, чтобы не мямлить

2013-04-03

Что делать, когда при нас ругают Церковь — причём вполне аргументированно? Кому и что можно говорить по этому поводу? Размышляет Сергей Худиев.

Могут ли в Церкви встречаться проявления греха, против которых следует решительно выступать? Да, конечно. Из людей безгрешных состоят несколько иные социальные общности, Церковь состоит из грешников. Ведется ли против Церкви информационная война? Да, всегда велась и будет вестись. Можно ли ее поддерживать? Ну, можно, но тогда надо ясно отдавать себя отчет в том, на какой вы стороне. Поэтому вопрос не в том, надо ли «мямлить» при виде беззакония — не надо мямлить, надо ясно выступать против. И не в том, можно ли помогать войне против Церкви. А в том, как отличить одно от другого.

Это не всегда очевидно — и в качестве примера я взял бы того же папу Римского Франциска. Я очень рад за католиков, это, видимо, очень достойный человек — и реакция на его избрание в англоязычной прессе была скорее благожелательной. Но не во всей — некоторые журналисты левых изданий вроде британской Guardian открыли глаза своим читателям на то, что новый Папа — настоящая фашисткая гадина, заступник богатых и гонитель бедных, пособник тиранов и предатель доверившихся, а вся скромность и смирение — лицемерная показуха.

Говорят, во время военной хунты в Аргентине он, вместо того, чтобы бороться с кровавым режимом «вел закулисные переговоры» и даже предал военным двух священников, работавших среди бедных. Правда, один из этих священников скончался, другой отрицает, что он был предан кардиналом Бергольо — но все равно, осадочек-то остается. Говорят, что он, в отличие от «теологов освобождения» совершенно не поддерживает левацких боевиков, которые в Латинской Америке сражаются за счастье трудящихся. А всякий честный человек, как мы знаем, обязан их поддерживать. Ведь иначе он выступает на стороне латифундистов и их наемных бандитов.

Именно это, по мнению колумнистов Guardian, и делает Католическая Церковь и лично кардинал Бергольо — она заставляет замолчать тех честных священников, которые поддерживают бедных. Так что папские разговоры в пользу бедных, как известно всем честным левым журналистам, есть бессовестное лицемерие. Ну и конечно, кардинал Бергольо был известен как лично неприятный тип — авторитарный, жесткий и глубоко консервативный. Иезуит, а также инквизитор.

Насчет его бедности и смирения журналисты также не имеют иллюзий: Папа «диктатор» и «абсолютный монарх» управляющий «засекреченным ватиканским государством» и «владеющий собственным банком» и произносящий проповеди о бедности с роскошнейшего амвона в базилике св. Петра, полной драгоценностей и бесценных произведений искусства.

Как же к этим смелым обличениям относятся сами католики? Перепощивают статьи левых колумнистов с комментариями «ах, наш папа — фашист! как нам неловко перед нашими друзьями»? Ну, некоторые перепощивают — католиков, или причисляющих себя к таковым, на свете много. Но обычно католики перепощивают как раз статьи, где эти обвинения опровергаются. И вообще в восторге от нового Папы. Почему?

Давайте подумаем, почему. Возможно потому, что понимают, что явись в поле зрения левых журналистов лично святой Франциск, препоясанный вервием, они и тут нимало не затруднятся отыскать ведра грязи, чтобы на него вылить. И что испытывать стыд и неловкость за то, что они пишут, должны они, а не кто-то другой.

Я отнюдь не считаю филокатоличество в традиции Владимира Соловьева грехом. Я просто думаю, что нам неплохо бы быть и филоправославными, и не отказывать нашей родной Церкви, которая преподает нам Таинства, в той же степени благожелательности, что и католической. Читая англоязычный интернет, мы не верим всему плохому, что пишут про Папу и Католическую Церковь, находим некоторые колонки несбалансированными, пристрастными, иногда даже прямо клеветническими. Очень хорошо. Давайте проявлять такую же рассудительность и критичность при чтении русского интернета в отношении материалов, касающихся Патриарха и Русской Православной Церкви.

Надо ли противостоять греху и беззаконию, если мы видим его в Церкви? Обязательно. Это наш долг перед Богом и Церковью. Более того, Церковь часто оказывается особенно уязвимой для дурных людей именно потому, что добрые христиане ищут покрывать чужие грехи любовью и избегать конфликтов. Как пишет, на протестантском материале, норвежский автор Эдин Ловас «Одна из причин тому [уязвимости Церкви для дурных людей] заключается в том, что человек власти [термин, введенный Ловасом] именно в христианстве может требовать от окружающих смирения, терпения, любви, послушания. Ведь в церкви на протяжении многих лет проповедуется об этих прекрасных свойствах плода Духа.

Проповедники и служители постоянно наставляют своих слушателей, что у терпения и любви границ нет. К большому сожалению, они эту тематику не раскрывают в необходимой степени; они не говорят, что призывы к любви и терпению могут быть коварно использованы в злых намерениях… При своем безудержном стремлении к первенству люди власти встречают на своем пути обычно мягкое облако любви скромных христиан, наученных приветливости, доброте и милосердию. Эта одна из причин, объясняющих легкость продвижения вперед человека власти».

Что отличает противостояние злу и греху от участия в «войне против Церкви»? С обеих сторон — и те, кто воюет против Церкви, и те, злодеи, которые терзают ее изнутри, хотели бы, чтобы мы смешивали эти понятия. Поэтому давайте тщательно обдумаем, как их различить.

Во-первых, противостояние злу требует тщательного исследования дела. Несколько раз я переживал довольно неприятные моменты. Я читал о каких-то возмутительных беззакониях, подхватывал эстафету перепостов, изъявлял свое негодование на злодеев — а потом оказывалось, что в действительности дело обстояло несколько иначе; иногда оказывалось, что факты поданы одной из сторон конфликта так, как она их предпочитает видеть, иногда оказывалось, что и факты-то просто придуманы. А я уже успел посуду побить. Облаял невиновых людей. Как-то нехорошо выходило. Хуже того, смелые обличители, которые выводили негодяев на чистую воду, тоже вскоре оказывались негодяями, выводимыми на чистую воду.

Этот неприятный опыт несколько подизлечил меня от эпидемической болезни, распостраняющейся в сети — блоггерского всеведения. Это присяжным надо вникать в доказательства и улики, собранные обвинением и защитой, выслушивать свидетелей сторон и тщательно обдумывать вердикт — блоггер с первого взгляда на монитор уже знает, что произошло в действительности, кто прав и кто виноват, кто заслуживает доверия, а кто врет как дышит. С некоторых пор я понял, что мне вечный Судия не дал всеведения пророка, а значит, если я хочу составить сколько-нибудь обоснованное суждение по тому или иному делу, мне придется прилагать усилия — знакомиться с материалами, расспрашивать людей, внимательно выслушивать обе стороны, задавать уточняющие вопросы, в общем, затрачивать массу времени и усилий.

Если у меня нет на это времени — значит, из господ присяжных заседателей по этому делу мне придется уволиться. Вынесение вердиктов — дело серьезное, его надо делать тщательно или не делать вообще. Нет, это я не к тому, чтобы его не делать — это я к тому, чтобы делать тщательно. Хотите провести серьезное журналистское расследование, вывести злодеев на чистую воду? Бог в помощь. Только надо помнить, что это требует тщательной проверки информации, чтобы не сделаться клеветниками.

Во-вторых, противостояние злу требует конкретики. Тот, кто хочет починить течь, говорит «в корабле течь, в таком-то отсеке»; те, кто хотят вызвать панику, просто без уточнений вопиют «течь! течь!» «Где течь?» «Да кругом течь! Везде течь! АААА!»

Утверждения типа «все плохо» и неверны, и просто бессмысленны. Что вы собираетесь менять, если плохо «все»? Широкие обобщения на основе негативных примеров — это как раз четкий признак информационной войны против общности в целом. Евреи (вообще) олигархи, цыгане (вообще) наркоторговцы, журналисты (вообще) лжецы, кавказцы (вообще) разбойники, попы (вообще) на лексусах.

В-третьих, зло требует обличения — то есть высказывания в лицо. Есть очень ясная инструкция в Евангелии — «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Матф.18:15–17).

Инструкция «если во френдленте у тебя появится перепост, что брат твой согрешил, сию же секунду запости его себе, и обругай брата всякими словами; ни в коем случае не наводи справок, а особенно не пытайся связаться с самим обвиняемым» — не из Евангелия, а откуда-то еще.

В-четвертых, борьба со злом требует наблюдения за собой — «Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным. Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал.6:1,2). Увы, самые злые люди на свете — это борцы со злом. Я знал одного из тех, кого Ловас называет «человеком власти» — и этот человек постоянно боролся со злом и грехом.

Он так ревновал о святости окружающих, что непрестанно обличал их во всяческих грехах и упущениях, естественно, в порядке эпической борьбы за правду, славу Божию и спасение душ. Когда его поведение сделалось совершенно невыносимым и его уволили, он видел себя жертвой лицемерных негодяев, которым не ко двору пришлись его правдивые обличения. Увы, обличительство иногда принимает масштабы явно болезненной страсти.

В пятых, уврачевание язв Церкви возможно только в общении с Церковью, а не против Церкви — и тут надо попробовать очень трудную вещь. Доверять другим членам Церкви, в том числе, священникам и Епископам. Сотрудничать с ними. Не считать, что они «вертикаль власти». Нет, они наши отцы и братья. Более того, возможно, они с нами согласны и поддержат нас, если, по какому-то конкретному поводу, мы к ним обратимся.

Эти пункты приведены вовсе не затем, чтобы помешать людям бороться со злом и грехом — они просто являются необходимыми для того, чтобы борьба имела какие-то результаты.

Конечно, не надо мямлить перед теми, кто разрушает Церковь изнутри. Так же не надо мямлить перед теми, кто нападает на нее извне.

Источник: http://www.pravmir.ru/o-tom-chtoby-ne-myamlit/


 
 
© 2011 Православное богословие
Разработка сайта - Студия web-дизайна Stoff